Военный эксперт Шурыгин: Удары ВСУ по объектам в РФ нельзя недооценивать

Могут ли удары ВСУ крылатыми ракетами и беспилотниками нарушить работу наших важных оборонных предприятий, систем связи и боевого управления? На вопросы "РГ" отвечает военный эксперт Владислав Шурыгин.

Владислав, вот эти ежедневные удары по территории России имеют больше пропагандистский эффект или действительно способны нанести нам серьезный ущерб?

Владислав Шурыгин: На данный момент это все-таки больше психологическое воздействие, но вопрос заключается в количестве средств воздушного поражения, которые применяет противник. Судя по ударам по нашим нефтеперерабатывающим заводам (НПЗ), воздействие достаточно серьезное, поэтому недооценивать их тоже нельзя. Если брать глобально наш промышленный потенциал, то воздействие минимальное, но для той же нефтепереработки эти удары имеют достаточно ощутимые последствия.

Какое количество крылатых ракет и беспилотников большого радиуса действия должно долетать до своих целей, чтобы серьезно нарушить управление войсками и логистику российской армии? При этом какой мощности должна быть боевая часть ракеты?

Владислав Шурыгин: Считается, что если процент долета меньше 10, то ПВО действует неплохо. Хотя надо понимать, что даже 10 процентов средств воздушного поражения, поразивших объекты, вполне способны причинить огромный ущерб. Если из 10 ракет долетает одна и из 100 дронов долетает 10, это одна ситуация. А если из 100 ракет долетает 10 и из 500 дронов 50, это уже совершенно другая история. В общем, в этом случае нужно понимать, что абсолютной защиты от дронов не существует.

К примеру, во время Великой Отечественной войны в 1941-1942 годах до Москвы долетали буквально считаные проценты немецких бомбардировщиков. Тем не менее, если посмотреть на абсолютные цифры, то количество бомб, сброшенных на нашу столицу, измерялось в общей сложности тысячами за два года. Поэтому здесь главный вопрос - куда падают эти бомбы.

Серьезно разрушить капитальный промышленный объект сможет крылатая ракета, боевая часть которой весит начиная от 300 килограммов. Поражение завода десятью такими ракетами способно вывести его из строя на несколько месяцев до его полного восстановления. Вопрос в том, насколько технологически важные цеха и объекты будут уничтожены или повреждены.

Какие воздушные средства поражения использует сегодня противник для ударов по территории России?

Владислав Шурыгин: Сейчас ВСУ использует в основном свои БПЛА. Дроны самолетного типа, которые летят достаточно далеко, до 1500, а, по некоторым данным, уже до 1,8 тысячи километров. Боевая часть такого дрона составляет от 40 до 80 килограммов. В среднем ВСУ запускают в Россию от 100 до 400 дронов ежедневно. Самый массированный налет был прошлым летом - 500 беспилотников врага нарушили границы Российской Федерации.

Враг также пытается запускать импортные ракеты, в основном это Storm Shadow и Scalpel, которые получает от французов и британцев, боевая часть которых составляет от 400 до 500 килограммов. Проблема в том, что эти девайсы являются ракетами воздушного запуска, то есть их нужно запускать с самолетов, количество которых у Украины ограничено. Наши украинские небратья уже давно презентовали ракету наземного запуска собственной разработки под романтическим названием "Фламинго", БЧ которой заявляется в 900 килограммов. Но пока в массовом порядке они не применялись.

Могут ли покрыть эту нехватку вооружений ближайшие поставки из США и Европы?

Владислав Шурыгин: Американцы сегодня избегают передавать свои ракеты Tomahawk Украине. Главная причина в том, что программирование и управление этими ракетами совершенно секретны и передача этих технологий Украине исключена, а сами запускать эти ракеты по России, даже с территории Украины, американцы вряд ли рискнут. Полагаю, что количество других ракет, которые могут появляться на Украине в ближайшие полгода, ограничится несколькими десятками в месяц. Почему? Потому что именно столько их сегодня производят заводы Британии и Франции. Scalpel и Storm Shadow пока делают в ограниченных количествах. На складах их просто нет.

Актуальным ли остается использование для защиты объектов аэростаты?

Владислав Шурыгин: Когда-то аэростаты являлись одним из элементов нашей ПВО, достаточно эффективным, но сейчас мы их вообще не используем. Поэтому оценить, насколько они сегодня эффективны, можно будет только тогда, когда они появятся. Но можно уже сейчас сказать, что аэростаты способны, во-первых, создавать эффективные радиолокационные барьеры за счет поднятых на большую высоту РЛС, которые способны обнаруживать украинские дроны на любых высотах и прежде всего на малых, на которых враг пытается незамеченным прорываться через приграничное ПВО.

С них же можно вести даже атаки БПЛА, если на эти аэростаты подвешивать такие же противовоздушные беспилотные системы. Могут они нести и системы РЭБ. К тому же аэростатные заграждения с сетями способны перекрывать объекты на критических направлениях. В общем, потенциал аэростатов очень большой, проблема только в том, что в этом направлении никакой работы толком не ведется.

Как вам вчерашнее предложение Минобороны использовать для защиты объектов внутри России резервистов?

Владислав Шурыгин: Это абсолютно логичное решение. На сегодняшний момент есть огромный разрыв между большим армейским ПВО и местными структурами, которые отвечают за противовоздушную оборону. Необходимо создавать местное ПВО, которое бы заткнуло вот эту дыру. Полагаю, что подобные отряды резервистов будут созданы. Возможно в структурах МЧС и Росгвардии.