Войти в почту

Мариуполь, «Азовсталь»: Сотни пленных – куда их теперь?

После массовой сдачи в плен украинских военнослужащих на «Азовстали» в Мариуполе в российском обществе развернулась дискуссия относительно их статуса и будущего.

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков не стал отвечать на вопрос, считают ли в Москве сдавшихся украинских военных с «Азовстали» пленными или преступниками. Он посоветовал журналистам обратиться с этим в Минобороны и напомнил слова президента о том, что к украинцам будут относиться в соответствии с международными законами.

Ранее спикер Государственной Думы Вячеслав Володин, комментируя обмен пленными в ходе специальной операции России на Украине, подчеркнул, что военные преступники не должны подлежать обмену. По его словам, необходимо делать все, чтобы они предстали перед судом.

Захарова рассказала, кому выгодна победа Украины в «Евровидении»

В то же время стало известно, что Госдума рассмотрит проект постановления о запрете обмена нацистских преступников.

«Комитет по обороне предлагает включить в порядок работы Государственной думы рассмотрение проекта постановления по поручения председателя Государственной думы о недопущении обмена нацистских преступников», — рассказал автор проекта, глава комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов.

Вопросы есть, давайте разбираться.

— И российское министерство обороны, и российские дипломаты называют их именно пленными, и отношение к ним и со стороны России, и со стороны ЛДНР как к пленным. Так что тут не надо плодить сущности и выдумывать какой-то другой статус для тех, кто по факту сдался в плен в ходе боевых действий, — считает политолог, руководитель проекта «Открытая аналитика» Роман Травин.

— В то же время, в отношении некоторых из них, по итогам проверок и допросов, могут быть возбуждены уголовные дела, и тогда их статус изменится. Понятно, что особенно много таких прецедентов будет с «Азовом» * и другими подобными формированиями.

«СП»: — Киев будет предлагать их выменять. На это нельзя соглашаться? Или смотря на кого?

— Этот вопрос сегодня бурно обсуждается и среди лидеров общественного мнения, и в российском обществе, и на Донбассе. Мнения высказываются полярные. Но скорее всего люди, принимающие решения, будут подходить к этому вопросу куда менее эмоционально и определяться не по всем сдавшимся в плен коллективно, а в индивидуальном порядке. Например, отказаться выводить на обмен наиболее одиозных персонажей или менять их на кого-то в персональном порядке. На мой взгляд, это был бы разумный подход.

«СП»: — Стало известно, что Госдума рассмотрит проект постановления о запрете обмена нацистских преступников. Зачем?

— Так как в качестве одной из целей заявлена денацификация Украины, это логичный шаг российских законодателей. Если постановление или закон в итоге будут приняты, это может стать аргументом для отказа в рамках переговоров по обмену пленными с Украиной, когда Киев будет требовать на обмен именно представителей национальных батальонов или военных других подразделений, давно воюющих на Донбассе и придерживающихся крайне правых взглядов.

«СП»: — Вообще-то эти люди сдались ДНР, тогда, по логике, дончанам решать, что с ними делать. Но Украина не признает ДНР и требует переговоров об их судьбе с Россией. Как быть? Пытаться усадить Киев за стол переговоров с Донецком? Самим решить их судьбу? Или просто махнуть рукой?

— Так как подразделения республик Донбасса действуют в тесной связке с российскими, вряд ли можно ставить вопрос, что сдались они именно ДНР. И при всей той роли, которую играют с военной точки зрения ЛДНР, очевидно, что центр принятия решений — в Москве. Кроме того, на нынешнем этапе, Украина точно не пойдет на переговоры с ДНР. Так что обсуждаться этот вопрос будет с российской стороной.

«СП»: — Если преступники будут осуждены, где их содержать: в Донбассе или в России?

— Почему-то этот вопрос достаточно активно обсуждается. Не думаю, что это вообще имеет какое-то значение…

— Согласно международное гуманитарному праву любой военнослужащий, оказавшийся во власти противоборствующей стороны, является военнопленным, за исключением случаев наёмничества и шпионажа, — поясняет историк, публицист, постоянный эксперт Изборского клуба Александр Дмитриевский.

— Военнопленные — это результат вооружённого конфликта вне зависимости от того, как его называют стороны. То есть, все сдавшиеся украинские каратели автоматически попадают в плен, и двух мнений тут быть не может. А дальнейшую судьбу сдавшихся совместно решат Россия, ДНР и ЛНР вне зависимости от того, какое подразделение взяло их в плен.

«СП»: — По-вашему, допустимо ли обменивать военных преступников? Если это единственный способ вызволить своих? Или тут нельзя поддаваться навязываемым правилам?

— Пленных обменивать можно и нужно, военных преступников — нет. Но факт совершения военного преступления устанавливается правосудием. Если суд определит, что человек не виновен — его можно обменять. Однако если Украина будет ставить условие, что освободит наших пленных, если мы согласимся обменять военных преступников — это уже захват заложников. С целью недопущения подобных действий украинской стороной и было внесено в Государственную Думу предложение о законодательном запрете обмена военных преступников.

«СП»: — Где содержать осужденных преступников: в России или в Донбассе?

— Знаете, есть такая известная поговорка: «Советская власть тебе простила, а я нет!». Мне вспоминается старый белорусский фильм под названием «Возьму твою боль...»: там рассказывается о незавидной судьбе прислуживавшего гитлеровцам полицая и не нашедшего ничего лучше, как вернуться после многих лет отсидки в родную деревню — к сыновьям и братьям тех, кого он когда-то убивал.

Так и здесь: слишком много врагов эти бандеровцы себе нажили.

В той же Испании правнуки и праправнуки франкистов и республиканцев до сих пор считают друг друга нерукопожатыми…

— Даже если пойти по чисто юридическому пути, то военная операция предполагает столкновение военных и, естественно, потери, в том числе пленных, — считает политконсультант, кандидат философских наук. Александр Сегал.

— Так что они пленные. Насчет того, кто будет что решать – пока неясно: в новостях прошел сюжет с большим числом «автозаков», прибывших в Таганрог. Так что не надо торопиться с прогнозами, которые в нынешней ситуации все больше смахивают на гадание.

«СП»: — Допустимо ли обменивать этих людей?

— Для определения того, кто преступник, а кто просто пленный, существует множество наработанных фильтрационных процедур. Плюс к тому, окончательная квалификация действий как преступных – это прерогатива суда. И тут процедур тоже хватает.

Что касается допустимости обмена, то такие вопросы не имеют общего ответа. Ответ каждый раз зависит от комплекса привходящих условий и обстоятельств: срочность, наличие раненых, больных, нарушение противной стороной конвенций по военнопленным и т.п.

Очевидно, что упомянутые лица, с одной стороны, мотивированы иначе, чем масса военнослужащих. И их возврат – это опасность появления «новых ассасинов», они же – «новые герои». Это риск и с военной точки зрения, и с агитационно-пропагандистской. Со стороны ВС РФ и нашей контрпропаганды есть возможность сыграть на внутренних различиях и противоречиях в ВСУ.

В любой армии есть подразделения, которые по какой-либо причине привилегированы в сравнении с основной массой армейских. Это вызывает глухое недовольство, и разделение пленных может быть использовано как клин, вбиваемый между подразделениями ВСУ.

«СП»: — Что делать с таким количеством заключенных? Где их содержать? Если в России, то явно не в Белгородской или Курской областях. Где? Мордовия? Север?

— Еще раз отошлю к опыту Великой Отечественной. Стройки, восстановление хозяйства, дорог. Насчет содержания и тех, и других не берусь судить, тут сфера компетенции специалистов ФСИН.

*Изображения шевронов батальона «Азов», признано экстремистским решением Фрунзенского районного суда г. Владимира 30.11.2015 и внесено в Федеральный список экстремистских материалов под п.3269.