Первая встреча академиков с реформаторами за четыре года
«Твое право — ругаться, мое право — не слушать».Аристипп «Что отечественная наука получила от ФАНО за эти четыре года? Какое у нас будущее, это мы хотели бы услышать от руководителей ФАНО», — заявил Нобелевский лауреат, академик Жорес Алферов на совместном заседании Научно-координационного совета при ФАНО России и Президиума РАН во вторник (13 июня 2017 года). Реформе РАН уже четыре года, но, как ни парадоксально, это первая совместная встреча академиков и управленцев. Начало диалога, мягко говоря, запоздало. При том, что ФАНО планомерно проводит реструктуризацию подведомственных ему академических институтов. Где-то этот процесс, как стало ясно из докладов, идет безболезненно и даже успешно. Где-то тяжело и со скрипом. Но главное в другом: не ясны цели и задачи реформирования научных организаций. «Мы увидели реальную картину и реальное понимание дел, — пояснил ИА REGNUM член-корреспондент РАН, руководителя информационно-аналитического центра «Наука» РАН Владимир Иванов. — Мы услышали доклад о тех организационных мероприятиях, которые были проведены. Но мы ничего не услышали про науку. Мы не услышали ответ на самый главный вопрос, для чего это делалось. Нет ответа на вопрос, что это дало науке, какое научное качество. Создается впечатление, что мы создаем какую-то структуру, а потом под нее ищем задачи. А реструктуризация должна быть с точностью да наоборот: сначала поставить задачи, а под них формировать структуру». Беда в том, что сохраняются нестыковки и противоречия в разграничении полномочий ученых и управленцев. Кто такой управленец? Тот, кто отвечает за административно-хозяйственные вопросы. Но полномочия ФАНО шире, хотя формально именно РАН определяет научную составляющую работы коллективов. На деле все иначе. «Что меня удивило, что РАН подключают на конечном этапе, — отметил Иванов. — А должно быть так, если у института появляется интересная идея, он должен идти не к ФАНО, а к РАН. Потому что за Академией научно-методическое руководство, а не за ФАНО». * * * Можно ли преодолеть противоречия между РАН и ФАНО? Этот вопрос ИА REGNUM адресовало Нобелевскому лауреату, академику Алферову. Он видит решение вопроса в точном определении места ФАНО в структуре академической науки, призывает вспомнить опыт СССР. «Я всегда привожу простой пример: в 1927 году был принят первый Устав Академии наук СССР, в котором было записано, что всеми административно-хозяйственными вопросами занимается Управление делами Академии наук. При этом управляющий делами назначался по согласованию с Совнаркомом СССР. Вот это роль для ФАНО», — подчеркнул Жорес Алферов. Тем не менее роль ФАНО сегодня иная: агентство само определяет вопросы реструктуризации институтов. Как стало ясно из доклада заместителя руководителя организации Алексея Медведева ФАНО намерено реализовать 33 проекта реорганизации институтов, снимая разногласия «на совместном заседании Рабочей группы». В ведомстве недоумевают, «почему РАН отказывается от реструктуризации». «В 2017 году завершить структурные преобразования научных организаций», — обозначил намерения ФАНО Медведев. На практике это означает — обеспечить реализацию программ объединения средств научных центров (НЦ) и перейтик вопросам, связанным с организацией научной составляющей НЦ. То есть опять-таки речь об управлении не только имуществом, но и научным процессом, с чем РАН не согласна. Есть подписанные в 2015 году регламенты между РАН и ФАНО о создании и ликвидации научных организаций, о проверке их эффективности и о согласовании программ. «Однако позиции РАН и ФАНО не всегда совпадают, — сообщил вице-президент РАН, академик Сергей Алдошин. — Отделения смотрят на научную целесообразность тех или иных реструктуризаций. А институты учитывают другие факторы: имущественный комплекс, позицию местной власти и т. д». Не проработаны также многие юридические вопросы, что мешает проводить реформирование. При этом ученые активно настаивают на сохранении «научных свобод и научно-методического руководства работами». В регионах эти процессы — создание региональных научных центров, предусмотренных задачами реструктуризации — идут достаточно странно, как бы вспять. В былые времена в регионах создавались крупные научные организации, от которых позже отпочковывались более мелкие, специализированные. «Начался обратный процесс, — отметил академик, — создание комплексных институтов». Это когда, образно говоря, физиков с лириками сливают, чтобы уменьшить число юридических лиц. Ученые не считают такие структуры работоспособными, согласия с ФАНО в этом вопросе нет. * * * Кончится ли когда-нибудь бесконечный спор РАН и ФАНО? «Спора никакого нет, это начало диалога, — уверен Владимир Иванов. — Можно было начать на пару лет раньше, даже на три года. Но получилось так, что теперь делать. Надо теперь все эти вещи исправлять». Академик Александр Некипелов настроен пессимистичнее: «С моей точки зрения, те, кто инициировал реформы должны время от времени сверять их результаты с тем, что задумывалось. Со мной могут не согласиться, но я считаю, что мы стоим близко к тому моменту, когда мы можем потерять целостную фундаментальную науку. А это абсолютный нонсенс, особенно учитывая ту ситуацию, в которой находится сегодня страна». «Мы здесь не так глубоко копнули», — подытожил исполняющий обязанности президента РАН, академик Валерий Козлов. Возможно, теперь копнут поглубже. И сами будут оценивать эффективность работы научных коллективов. «Это тяжелый вопрос, но это поможет сделать правильные шаги в этом направлении, — уверен академик Козлов. — Реструктуризация — не самоцель. Словосочетание «повышение эффективности», ради чего это делается, слишком общее. Надо, чтобы мы могли привлечь на работу молодых, поскольку молодежь — наше настоящее и наше будущее. Системная работа поможет нам достичь результата». О результате пора бы задуматься. Четыре года споров без результата — это не то, чего ждали от реформ. Если вообще что-то ждали… Глава ФАНО Михаил Котюков намерен сделать диалог с учеными «нормой общения» и призывает «действовать сообща и не теряя времени».
