Нет Путина — нет России

Спикер Госдумы Вячеслав Володин на встрече, посвященной 25-летию Конституции, предложил президенту Владимиру Путину подумать над ее изменением. «Закон и даже такой – Основной закон – не догма», — заявил он и выступил с инициативой «найти формат ... и посмотреть, как Конституция и нормы в развитие Конституции работают сегодня, насколько они соответствуют тем положениям, которые были приняты». Это, по убеждению Володина, вызовет в чем-то чувство удовлетворения — а в чем-то поиска решений. Непосредственной реакции от Путина не последовало. Пост-фактум его пресс-секретарь Дмитрий Песков заверил, что в Кремле нужды в переосмыслении Конституции не видят, а слова спикера — лишь «экспертная точка зрения». Мозги им надо поменять Тем не менее, экспертов в последнее время стало немало. Всего пару месяцев назад на желательность «точечных изменений» намекал председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин. А неделю назад на пресс-конференции Владимира Путина спросили прямо: «Не пора ли нам изменить Конституцию и там прописать патриотизм как национальную идею?». «Я услышал. Это предмет широкого обсуждения с общественностью», — уклончиво обнадежил президент. «Мозги им надо поменять, а не Конституцию нашу», — так резко отреагировал в 2007 году Владимир Путин на предложение британских властей изменить российский основной закон; Великобритания тогда настаивала на экстрадикции Андрея Лугового, заподозренного в убийстве Сергея Литвиненко, но Конституция РФ не позволяет выдачу российских граждан за рубеж в таких случаях. «Стоит только нарушить Конституцию, и сама страна затрещит», — говорил президент еще раньше, в 2004-м. Раздражающий фактор Со временем, однако, россияне тоже начали все чаще упражнять мозг: не то чтобы Конституция была совсем плоха, об этом никто не говорил. Но она все чаще казалась не подходящей историческому моменту. Владимир Путин поменял гимн, с гербом и флагом, перенятым у дореволюционной России, патриоты готовы были мириться, но вот Конституция — она оставалась и остается «ельцинской», и этот факт ужасно натирает мозги тем, кто яросто обличает «лихие 1990-е». Поменять Конституцию в части ее базовых глав практически невозможно. В Госдуме лежит внесенный около года назад коммунистом Владимиром Бортко законопроект «О Конституционном собрании», которое требуется для глобального пересмотра основного закона, и это даже не первый подобный проект, но лежит без движения (этот путь даже юридически тернист — Конституционное собрание должно выпустить новую редакцию Конституции как закон, но сама Конституция наделяет правом издавать законы исключительно Федеральное собрание; иными словами, чтобы поменять Конституцию, нужно сначала поменять Конституцию). Почти согласился Путин понемногу соглашался отредактировать основной закон в других частях, менее принципиальных. Например, срок президентских полномочий увеличили до шести лет, Высший арбитражный суд упразднили, объединив с Верховным. Нажим становился сильней — пять лет назад, в преддверии 20-летия Конституции, преподаватели МГУ поделились с Путиным новыми идеями реформирования российского парламента и введения механизма вотумов недоверия отдельным министрам. И президент не стал возражать: «Если в конечном итоге это обсуждение приведет к тому, что количество предложений перейдет в качество, и будет ясно, что общество созрело для каких-то серьезных изменений, можно и на это пойти», — меланхолично заметил он. Тем самым дав понять, что в принципе дискуссия имеет право на жизнь. Надо только сформулировать такое предложение, которое понравится президенту. Реформаторские идеи Реформаторские предложения условно можно разделить на два направления — управленческие и идеологические. Но все они так или иначе сводятся к одной идее юридической фиксации сложившихся в стране волей президента этатистских практик. Основа у этих предложений тоже одна. Конечно, вряд ли Вячеслав Володин мечтает отменить принцип социального государства или что-то в этом роде. Мотивация автора афоризма «Нет Путина — нет России» вполне прозрачна: его, как и остальных, интересует незыблемость сложившейся системы в преддверии ухода Путина, и только в этой части его привлекает Конституция. Устойчивость вертикали Речь уже, вероятно, идет не просто, например, об отмене нормы «не больше двух сроков подряд» — понятно, что это уже в любом случае будет лишь временное решение. А о том, чтобы ни у потенциального преемника Путина, кто бы им не стал, не было никакого шанса изменить «путинскому курсу» — ни даже у самого Путина в оставшиеся до конца четвертого срока годы (ведь мало ли что человеку в голову придет на закате карьеры). Конституция технически дает возможность как выстроить «вертикаль власти», так и демонтировать ее с тем же успехом — эта мысль невыносима для большинства высокопоставленных руководителей. «Владимир Владимирович, мы не знаем, как быть без вас. Оставьте нам, пожалуйста, завет», — примерно так можно перевести смысл их намеков. А Путин молчит, и даже свою «Рухнаму» (главная книга туркменского народа. — МГ), наподобие покойного главы Туркмении Сапармурата Ниязова, не пишет. Потому что ему-то ограничивать себя самого вовсе не нужно — это означает добровольно перестать быть хозяином собственной концепции и стать ее пленником. К тому же история показывает — преемник даже если твою «Рухнаму» не отменит, все равно напишет свою.