"След зверя" вызвал споры на Берлинале
Янина Душейко, немолодая уже женщина, живет в заснеженной лесной глуши с двумя любимыми псами. Однажды собаки загадочно исчезли. В лесу раздавались выстрелы браконьеров: невзирая на сезон, бьют мечущихся в панике кабанят, беззащитных оленей с оленятами… Янина копит в себе ярость, а потом объявляет зверям в человечьем обличье войну. И разворачивается, очень грубо сравнивая, история Рэмбо в юбке, с далеко идущими обобщениями, декларациями и поджиганием церквей, где проповедуют исключительные права двуногих и отрицают такие права в животном мире - нет, понимаете, у зверей бессмертной души! Если в католической Польше кино бросает самоуверенным попам вызов - это уже очень серьезно. "След зверя" - возвращение к той кинодраматургии, где экран - не зеркальное отражение жизни, а мощная лупа и поле для эксперимента, психологического или социального. Где реальность неуловимо перетекает в подобие фэнтези. Новое кино от такой драматургии нас прочно отучило - поэтому половина зала просто не считывает смысл картины и выходит в недоумении: "Вас ист дас? What was that?" А для меня в такой "драматургии мысли" как раз и таится секрет по-настоящему интересного кино. И судя по аплодисментам, решительно заглушившим буканье, полагаю, в зале было много моих союзников. Агнешка Холланд говорит, что картину можно было бы назвать "Старухам здесь не место". Она прекрасно сознает "архаичность" своей этической установки в циничном мире прагматиков, но бросает в толпу свой фильм как отчаянный вызов тотальной глупости, лицемерию, жестокости, жадности, аморальности и безжалостности этого мира. На афише фильма изображен красавец олень, его тело разграфлено на сортовые части, как на учебном плакате мясника, и на них вместо "филе", "бедро" и "край" начертаны именно эти характеристики современного общества, которым объявила бой Агнешка Холланд. "Фелисите" режиссера сенегальского происхождения Алена Гомиса - еще одна эманация женской души, певицы в конголезском баре, которая должна собрать деньги на срочную операцию попавшему в аварию сыну. Режиссер привержен почти документальному стилю, щедро использует уличные съемки в реальной Киншасе - их гнетущая достоверность, по-моему, самое сильное качество фильма. Более банальна история о сильной самостоятельной героине, которая решительно отвергает любые ухаживания разгульных посетителей бара, пока не поддается напору столь же сильного, настойчивого, но активно пьющего Табу, который умеет и холодильник починить, и женщину обаять - в сравнительно хэппи энде в жизнь суровой Фелисите войдут стабильность и семейный уют. Кроме главной исполнительницы Веро Цханда Бейя, в фильме снимались в основном непрофессиональные актеры, и звучит много музыки - от гипнотических африканских ритмов до Fratres Арво Пярта в исполнении тоже любительского симфонического оркестра Киншасы: "черный континент" тянется к европейской культуре. Окончивший Сорбонну Ален Гомис явно закладывает в подтексты своей картины неподдельный ужас перед бытом Конго, полным нищеты и грязи, и в какой-то мере - объяснение причин волны беженцев, обрушившейся на Европу. Так как Берлину нужно обеспечить пищу и медвежонку Тэдди - призу жюри сексуальных меньшинств, то в конкурс включена также картина "Фантастическая женщина" о транссексуале.
