«Я государству не доверяю. Меня уже много обманывали»
подробно Истории москвичей, желающих и не желающих попасть в программу реновации. Выпуск №3 «Я государству не доверяю. Меня уже много обманывали» Истории москвичей, желающих и не желающих попасть в программу реновации. Выпуск №3 Проект властей Москвы по расселению старого жилого фонда вызвал противоречивую реакцию горожан. Одни недоумевают, почему ветхое, по их мнению, жилье не включили в программу. Другие возмущены тем, что их крепкий дом в благоустроенном районе планируется снести. “Ъ” продолжает серию публикаций, в каждом выпуске которой будет по две разные истории. Адрес: Суворовская, 6 Год постройки: 1940/1960 Количество этажей: 4 Серия: Индивидуальный проект — Первые два этажа дома построили в 1940 году. Перекрытия сделали деревянными. После надстройки еще двух этажей в 60-е дом начал проседать, стены пошли,— рассказывает председатель совета дома Валентина Ильина. Мы стоим в подъезде, прямо над головой у нас висит старая, пыльная проводка. В руках у Валентины толстая папка с документами и фотографиями. Отвлекаясь, она обзванивает жильцов, которые хотели бы показать свои квартиры и рассказать о проблемах. Раньше это здание было общежитием коммунального типа и принадлежало текстильной фабрике, расположенной в Преображенском районе. Работники получали здесь комнаты и ждали улучшения жилищных условий. Предприятие обанкротилось еще в 2004 году, и жильцы настояли, чтобы здание перешло на баланс города. Однако договоры соцнайма они получили только в 2012 году. — Уже и фабрики не стало, а мы все еще здесь,— вздыхает Ильина. В доме 36 квартир, в каждой — по три-четыре семьи. Всего на Суворовской, 6 живут 203 человека, и только у семи из них жилплощадь в собственности. На вопрос, почему не все решились на приватизацию, объясняют: «Надеялись на государство». В 2011 году префектура Восточного административного округа признала дом аварийным. В 2013 году ГУП «МосжилНИИпроект» подтвердил, что износ деревянных перекрытий в доме составляет 70%. Но решения о сносе и расселении так и не последовало: наоборот, дом был исключен из списка аварийных. По документам только три отдельные комнаты сохранили этот статус, и сейчас в них никто не живет. По плану региональной программы капитального ремонта, последние два года здесь должны идти ремонтные работы, в том числе по восстановлению фасада и крыши. Но они не проводились. Жильцы квартиры №11 на последнем этаже уже более десяти лет мирятся с дырой в потолке. — Балка гнилая обвалилась. В актах отписались, что «охранные мероприятия приняты». Жить можно,— рассказывает жительница квартиры №11 Ольга. Кусок размером два на два метра упал на кухонный стол, когда она с подругой по счастливой случайности вышла покурить. Сейчас дыра заделана плитой из оргалита. «У нас каждая семья стоит в очереди на улучшение жилищных условий. По 25–30 лет! — рассказывает Валентина Ильина. Она сама живет в этом доме с 1983 года.— Последние лет пять вообще перестали квартиры выдавать» Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ Подвал под домом занимает 30% площади. В квартире на первом этаже, где пол буквально трещит по швам, видно, что под ним сразу начинается земля Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ «У нас вся семья болеет астмой, потому что грибок не выводится»,— жалуется одна из жительниц дома. В комнате 12 кв. м она живет с мужем и дочерью-подростком Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ В одной из квартир на четвертом этаже две комнаты признаны аварийными, а в остальных трех до сих пор живут люди. На общей кухне несколько лет назад обвалился потолок Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ В доме полностью деревянные перекрытия, которые не выдерживают нагрузки и начинают гнить из-за постоянных протечек канализации Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ Жители рассказывают, что кусок штукатурки с фасада, выходящего на проезжую часть улицы, обвалился среди ночи. Управляющая компания даже не стала его заделывать — пятно из крошащихся кирпичей так и зияет на здании Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ «Вообще-то дом слеплен из четырех частей: два подъезда с разными планировками и два надстроенных этажа,— рассказывает Валентина Ильина.— Но документов об этом мы нигде не можем найти. Может, их нам просто не дают» Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ Дом буквально трещит по швам. Об обвалах, выпадающих кирпичах и трещинах в стенах жители рассказывают наперебой. — Из этой квартиры женщина шла, и на нее упала штукатурка. А службы сказали: «Ну подумаешь, штукатурка обвалилась»,— вспоминает одна из соседок и показывает деревянные подпорки, которыми рабочие укрепили лестничный пролет. — Однажды у нас среди ночи обрушился фасад! Такой грохот был. Ну, пришли с утра, убрали кирпичи, ленточку повесили. Вот и все,— перебивает ее другая женщина. — А вот здесь, посмотрите, стена уже выпирает! Сейчас еще на цоколе покажем,— догоняет нас девушка в зеленой куртке. Она живет во втором подъезде и хочет показать свою квартиру. — Вот бы заселить в такие квартиры вышестоящие инстанции. Сколько бы они выдержали? А мы живем и мучаемся! — восклицает женщина в розовом пальто. Она живет в квартире №4 и настойчиво просит снять ее 12-метровую комнату, в которой ютится с мужем и дочерью-школьницей. В префектуре ВАО о проблемах на Суворовской, 6 хорошо информированы. Жители дома ведут переписку с чиновниками с 2011 года. В официальных ответах неоднократно сообщается, что вопрос о состоянии здания будет рассмотрен на заседании очередной комиссии или передан в соответствующую инстанцию в мэрии. — Вообще на протяжении всего времени проводились только поддерживающие мероприятия, никаких глобальных капитальных работ не было,— уверяет глава совета дома Валентина. По ее словам, ни в аппарате префекта, ни в департаменте госимущества ей никак не могут пояснить, какие документы необходимо предоставить, чтобы дом включили в программу реновации. Собрание жильцов она уже провела и подписи под согласием на снос дома собрала. Однако даже после внесения поправок в законопроект о программе реновации, жители Суворовской, 6 рискуют не попасть в нее. Документом регламентирован снос домов периода «перового индустриального домостроения» (1957-1968 гг.), а этот построен раньше. КОММЕНТАРИЙ ЮРИСТА: Читайте подробнее Адрес: Толбухина, 11 к. 1 (ст. Сетунь) Год постройки: 1932/2000 Количество этажей: 5 Серия: индивидуальный проект Двор на Толбухина, 11 полностью перекопан и огорожен строительными заборами. К дверям подъездов длинного полукруглого дома ведут деревянные мостки. У первого — женщина средних лет пытается вернуть роскошь бывшего на этом месте палисад, в руках у нее саженцы розы: — Разворотили мой сад! Но я сейчас все посажу, и опять красота зацветет,— размышляет Тамара Балахнина.— В любом случае, уезжать я не собираюсь. Мне в начале 2000-х здесь дали квартиру, а потом пришлось еще заплатить, чтобы приватизировать. Я после этого государству не верю. У третьего подъезда нас встречает Виктория Дмитриевна Острянская — интеллигентная женщина, в костюме и ботильонах на невысоком каблуке. В этом доме она живет с 2001 года. Виктория Острянская старшая по дому и собирает бланки для голосования по программе реновации. — Вот в марте начали ремонтировать трубы теплоснабжения, только закончили,— объясняет женщина.— Раньше квартиры на первом этаже затапливало постоянно. До ремонта жильцы, конечно, очень хотели переехать. А сейчас полностью устранили то, что нам портило здесь жизнь. Может, и соседи решение поменяют. Виктория Дмитриевна ведет нас в свою квартиру. Это двушка с капитальным ремонтом, в просторном коридоре даже организовано рабочее место: компьютерный стол, полки с бумагами. Построенный в 1932 году дом на Толбухина, 11 имеет изогнутую форму. У местных жителей есть легенда, что жилой комплекс в этом районе хотели построить в виде серпа и молота Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ Виктория Острянская и ее сосед Олег (свою фамилию он называть отказался) первыми забили тревогу, когда узнали, что дом попал в программу реновации. В 2000 году здание было принято в эксплуатацию как новое Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ В своей квартире Олег сделал ремонт. Мебель пришлось заказывать по специальному проекту и подгонять под углы, так как его квартира находится ровно посередине изгибающегося дома Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ «Все, что у меня было, я вложил в ремонт. Хотел, чтобы мой ребенок рос в комфорте. А теперь у него отнимают эту возможность»,— критикует Олег планы московских властей Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ Своего десятилетнего сына Яна Олег воспитывает один Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ «У меня ощущение, что в России грядут какие-то больше перемены. И вот этой программой реновации хотят отвлечь внимание людей»,— нервно рассуждает Олег Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ Во дворе дома только весной закончили ремонт труб теплоснабжения. Сейчас жильцы пытаются обустроить палисадники под окнами и уверены, что им удалось отстоять свою собственность Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ — Мы даже думать не думали, что нас начнут «реновировать»,— рассказывает женщина.— Большинство соседей ведь въехали сюда в 2001–2002 годах. Я только в последние пять лет поставила дорогую мебель из хороших материалов, заказала себе ванну с гидромассажем! На портале gorod.mos.ru, дата возведения дома — 1932 год. Его для своих сотрудников построил двухэтажный дом построил Всероссийский институт легких сплавов (ВИЛС), который находится буквально в пяти минутах ходьбы отсюда на другой стороне железной дороги, у станции Сетунь. Но в конце 1990-х, когда ВИЛС уже не мог обслуживать здание, его передали городу. В доме сменили перекрытия и коммуникации, надстроили еще три этажа — сохранили только планировку, утверждает Виктория Дмитриевна. Ее слова подтверждаются договорами социального найма (в 95-квартирном доме жильцы всего четырех квартир имеют такие документы). В графе «Основание прав» указан акт госкомиссии, принявшей дом в 2000 году, и распоряжение заместителя префекта Западного административного округа Москвы от 29.09.2000 №1752.2-РЗП, который утвердил ввод в эксплуатацию нового дома. — Но сейчас я нигде не могу найти этой информации, что дом совсем новый,— жалуется госпожа Острянская.— Она как будто исчезла! В префектуре запрашивала и в ГУ ИС, но там молчат. Рассказ женщины прерывает звонок в дверь — соседи принесли заполненные бланки для голосования. «Паспортные данные есть, подпись ваша есть. А вы стопроцентная собственница? Хорошо. Спасибо, сообщу о результатах»,— доносится из коридора. Виктория Дмитриевна предлагает познакомиться со своим соседом Олегом, попросившим не называть фамилию. Мужчина в одиночку воспитывает сына. Квартиру он обустраивал именно для ребенка: вся мебель сделана по индивидуальным проектам. Отчасти это было и необходимостью — квартира Олега находится на изгибе дома, прямых углов в ней почти нет. — Я даже не смогу забрать ее с собой,— нервно и даже с вызовом заявляет мужчина.— Я понимаю экономический смысл: продать землю под домом, влепить сюда пятнадцатиэтажку и набить карманы. Но я грудью буду стоять за свой дом! — Наша ситуация осложняется и тем, что 20 квартир в последнем подъезде находятся в собственности одного юрлица,— продолжает Виктория Острянская.— Они сдают там квартиры, коммерческой деятельностью занимаются. Сейчас у нас около 30 голосов, и если вот они проголосуют против сноса, то мы точно победим. С Викторией Острянской мы прощаемся на углу дома. Ее соседка Тамара Балахнина все еще сажает розы. — Ой, Виктория Дмитриевна, смотрите, какие против вас записки пишут,— указывает она на дверь. На доске объявлений белеет обращение к жильцам. Коротко оно сводится к тому, что «те, кто не хочет, чтобы дом сносили, думают только о себе». — Это как раз из той квартиры по соцнайму пишут,— спокойно объясняет Виктория Дмитриевна.— Они надеются, что получат хорошее жилье. — А я государству не доверяю. Меня уже много обманывали,— повторяет на прощание Тамара Балахнина из палисада. Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ Через несколько дней после нашей встречи госпожа Острянская сообщила результаты голосования собрания собственников. По ее словам, явка достигла почти 70%. Против сноса высказались 68,6% жильцов, за — только 8,4%. Верифицировать результаты приезжал уже сотрудники Мосжилинспекции. Параллельное голосование на официальном портале мэра Москвы тоже прошло в пользу противников реновации. Теперь жильцы дома ожидают, когда будет готов окончательный результат, но в своей победе они уверены. Текст и видео: Верстка:
