Cор из избы в избу

Писать о национальных чертах — занятие неблагодарное. Да еще с толстовскими обобщениями и с этими бессовестными «мы». Тут же набегут, заклюют, чего, дескать, мычишь-мыкаешь, за себя, за себя говори. Ну, за себя так за себя. Ездили вокруг Ладоги. Захотелось полюбоваться шхерами. Это почти что фьорды, уникальный природный памятник, гордость Карелии. Затосковала душа по нашей северной природе, с ее задумчивой прелестью и светлой печалью. Мы же не знали, что все будет печально настолько. Лахденпохья — начало будущего национального парка, создающегося вокруг озера в чиновничьих планах уже лет пятнадцать, — встретила горами мусора. Он здесь всюду возвышается и все устилает. Где-то под завалами угадываются очертания контейнеров. Все это у самого берега. И тут же гостевые дома, прокат лодок. Мы испугались и уехали. Доехали до турбазы «Дивное». Поскольку признаков жизни она не подавала, мы разбили палатку прямо у воды. В потемках местечко и вправду показалось дивным. А утром проснулись… над тентом шуршит что-то. Я думала, бабочка, а это крышу нашего домика из полиэстера лижут «Языки говяжьи». Точнее, этикетка от них. Оглянулась, а тут таких сокровищ — вся поляна. Пустые пачки от сигарет, мятые пивные банки, а в радиусе двух метров от близлежащей елки — знатная помойка. Моя подруга в таких случаях встает в позу и громким басом декламирует: «Да патамушта люди — свиньи!» Мне тоже поначалу захотелось встать в позу и плюнуть в лицо миру. Но я задумалась, а у меня-то самой много среди знакомых таких людей, которые едут за черти сколько километров, чтоб помусорить? Ни одного.