В понедельник в Иране состоялся третий саммит Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) – международной организации, вокруг которой сложилось множество мифов. Один из самых устойчивых, что ФСЭГ является аналогом «газовой ОПЕК» (Организацией стран – экспортеров нефти). Однако в отличие от дюжины игроков нефтяного картеля, дюжина членов ФСЭГ не могут заниматься квотированием и тем самым влиять на ценообразование на газовых рынках, что, кстати, прописано в их уставе. Страны-члены ФСЭГ Всего во ФСЭГ входит 12 государств — поставщиков природного газа (Россия, Алжир, Боливия, Венесуэла, Египет, Иран, Катар, Ливия, Нигерия, ОАЭ, Тринидад и Тобаго, Экваториальная Гвинея) и 6 стран-наблюдателей (Ирак, Казахстан, Нидерланды, Норвегия, Оман, Перу). Азербайджан готовится получить статус наблюдателя. Согласно уставу ФСЭГ, любая страна – экспортер газа, разделяющая общие интересы и цели ФСЭГ, может войти в его состав С момента проведения первого саммита организации (прошел в ноябре 2011 года в Дохе), который мне с коллегами из Минэнерго России довелось готовить, находясь на дипломатической службе в посольстве России в Катаре, повестка мероприятия практически не меняется. При этом участникам Форума все так же тяжело прийти к общему знаменателю по ключевым вопросам. В результате, в итоговую декларацию прошедшего саммита попали второстепенные вопросы вроде абсолютного суверенитета государств – производителей газа над их природными ресурсами. У кого конкретно могли возникнуть трудности в этой части? Вот положение, касающееся продвижения интересов продавцов газа на региональных рынках вполне оправданно и злободневно, особенно на фоне напряженной борьбы газа с углем и возобновляемыми источниками энергии на американском, европейском и особенно азиатском рынках. Справедливое ценообразование и прозрачность рынка, о которых участники ФСЭГ говорят на каждой встрече, уже давно отошли в разряд абстрактных понятий, а на первый план выдвинулись продажа сырья по максимально выгодным ценам и «невидимая рука рынка». В частности, этот тезис иллюстрируют действия Еврокомиссии в адрес «Газпрома»: проект «Южный поток» «утонул», не достигнув берегов Болгарии, затем под шквал сомнительных вопросов со стороны еврокомиссаров попали «Северный поток-2» и «Турецкий поток». Добавим к этому волюнтаризм Украины, которая не так давно требовала от России добровольного разрешения на виртуальный реверс газа, что никоим образом не отвечает нашим интересам, и получим реальную, а не декларируемую картину. Что касается обсуждавшихся на минувшем саммите долгосрочных и спотовых контрактов на поставку сырья, то здесь, как раз, можно вести речь о консолидированной позиции игроков. Так, «Газпром», долгое время делавший ставку на долгосрочные договоры поставки топлива, в начале осени сделал уверенный шаг по направлению к полноценной спотовой торговле, выставив на аукцион контракты на поставку газа европейским потребителям. Ранее российский гигант уже начал учитывать спотовые цены на газ при формировании цен в долгосрочных контрактах с базовой привязкой к нефтяным котировкам. Несмотря на адресованный поставщикам газа призыв Путина разделить риски с производителями, этот дискуссионный вопрос так и остался нерешенным в ходе тегеранской встречи в верхах. Главная задача экспортера – добросовестно выполнить свои обязательства; импортера – получить необходимый объем сырья вовремя. Ситуация с российским газом, идущим через Украину в Европу, помноженная на острое нежелание Евросоюза позволить «Газпрому» поставлять топливо через другие магистрали, может стать наглядной демонстрацией отсутствия консенсуса между продавцом и покупателем. И это при том, что у «Газпрома» есть подписанные договоры поставки сырья с государствами ЕС до 2035 года, а транзитный договор с Украиной истекает в конце 2019 года. Важно отметить, что в стане ФСЭГ сильно политическое и экономическое соперничество трех полюсов: России, арабских участников и Ирана. В этой связи необходима серьезная поддержка высшего руководства страны, чтобы поддержать авторитет того или иного государства в рамках ФСЭГ. Участие российского президента в прошедшем саммите было ненапрасным. Владимир Путину удалось выяснить не только позиции основных игроков по газовым вопросам, но и провести переговоры с руководством Ирана, включая верховного лидера аятоллу Али Хаменеи (который, надо сказать, редко жалует своем вниманием зарубежных высокопоставленных гостей), по проблеме борьбы с международным терроризмом, прежде всего с запрещенным в России «Исламским государством». Подписанная по итогам третьей встречи на высшем уровне итоговая декларация саммита Форума вряд ли обеспечит безопасность спроса и предложения на рынке газа, не говоря уж об активизации инвестиционных потоков в отрасль, к чему призывал российский президент. За почти 2,5 года с предыдущего саммита (прошел в июле 2013 года в Москве), политических противоречий между ключевыми участниками ФСЭГ (Россией, Катаром, Ираном) стало еще больше. Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
