О жестокости мира

Александр Шерер родился в Новосибирске. В 19 лет переехал в Германию. Живёт в Кёльне. Работал в Deutsche Welle и Lenta.ru.

Моя мама любит вспоминать историю о том, как однажды после проливного летнего дождя она забирала меня из детского сада. Мы шли к автобусной остановке по асфальтированной дорожке, на которую выползали дождевые черви, стремясь спастись от затопления, и попадали в лужи. Те же, кто не утонул в лужах, рисковали быть раздавленными невнимательными прохожими, спешившими по своим делам. Моё сердце разрывалось при виде этой ужасной картины. Я попросил маму смотреть под ноги, а сам бросился собирать этих несчастных червей, чтобы унести их отсюда подальше. Мама так внимательно смотрела под ноги, что не заметила, как я начал складывать охапки червей прямо ей в сумку, прикрытую сверху от дождя пластиковым пакетом. Когда мы зашли в автобус, мама начала ловить удивлённые взгляды на своей сумке. Поняв, в чём дело, мама со смешанными чувствами дотерпела до следующей остановки, на которой мы спешно распрощались с невольными безбилетниками. Я пообещал больше никогда так не делать и в тот же момент до меня дошло, что я попал в какой-то нереально жестокий мир. Взрослым дядям и тётям была совершенно безразлична судьба несчастных животных. Уверен, такое ужасающее открытие приходилось рано или поздно делать каждому ребёнку, пытавшемуся притащить домой бездомного котёнка или щеночка. Родители наверняка начинали махать руками, говоря, что у нас и так в квартире не развернуться, а зверушке нужно место, чтобы играть, еда и уход. Ведь он будет писаться и какаться, портить мебель и долго без присмотра его не оставить. Ребёнок в ответ начинал со слезами на глазах уверять, что ухаживать за бедным животным он будет сам. Родители, конечно же, прекрасно понимали, что на самом деле забота о спасённой животине в конечном итоге ляжет на их плечи. Даже если родители после первых таких слёзных просьб, соглашались, то на второй или третий раз детям, приносящим домой бездомных животных, всё-таки приходилось столкнуться с жестокой правдой жизни: их родители не готовы взять на себя заботу о любом несчастном животном, повстречавшемся им на улице. Я ни в коем случае не хочу сравнивать бегущих от войны и нищеты людей с бездомными животными или тем более дождевыми червями. Я о другом. А именно — об этом горьком моменте осознания жестокости и несовершенства мира, в котором мы живём. Именно это чувство в данный момент раскалывает Европу. Одна её часть с видом жестокосердных взрослых безапелляционно заявляет, что лодка переполнена и новых беженцев нам уже просто некуда принимать. Другая часть с блеском в глазах и со священной верой в то, что счастья на земле хватит каждому, приходят на вокзалы с букетами цветов и плакатами «Refugees welcome». И мне одинаково жалко и одних, и других. Первых — за то, что очень тяжко жить в этом мире, осознавая всё его несовершенство и жестокость. Вторых — за то, что их с каждым днём становится всё меньше, и они превращаются во всё в тех же циничных взрослых, тоскующих о потерянном идеализме. Неделя за неделей ответы немцев в опросах общественного мнения говорят о резко меняющемся отношении к беженцам — от скорее позитивного к всё более негативному. А рейтинг Ангелы Меркель впервые за десятилетнюю историю правления начал стремительно обваливаться. При этом несчастная канцлер лишь воспользовалась известным советом, по которому, если изнасилования нельзя избежать, необходимо расслабиться и попытаться получить удовольствие. Нынешнее немецкое правительство в прошлые годы сделало действительно всё, чтобы заставить беженцев держаться подальше от Германии. Несмотря на все протесты со стороны Греции, Италии, Испании и Венгрии, федеральным правительством было продавлено принятие Дублинского соглашения, по которому беженцы должны получать убежище именно в той стране, в которой они впервые вступили на территорию Европейского Союза. Наши чиновники год за годом настаивали на том, чтобы и без того ослабленные затянувшимся кризисом средиземноморские члены ЕС в одиночку заботились о прибывающих к ним беженцах. Ведь и Германия добросовестно справляется с гигантским потоком норвежцев со стороны Северного моря, а также нескончаемыми толпами уроженцев Калининградской области — со стороны Балтики (на самом деле нет). Вместе с первыми лицами Евросоюза наши политики дежурно роняли скупую слезу на очередной траурной церемонии по поводу массовой гибели беженцев в Средиземном море, а потом урезали финансирование европейской программы по спасению утопающих. Так бы наши политики и бегали с одной траурной церемонии на другую, время от времени стирая пыль с полученной Евросоюзом Нобелевской премии мира, если бы у венгров на восточной окраине ЕС не лопнуло терпение. Перестав справляться с беженцами, идущими через Турцию по так называемому «балканскому пути» в Европу, Виктор Орбан начал оцеплять границу колючей проволокой, а нежелающих держаться от европейской крепости подальше, отпугивал слезоточивым газом. Всё бы ничего, да вот оставлять такие апокалиптические сцены без комментариев крайне губительно для рейтинга европейских политиков. Поэтому и Меркель пришлось на камеру журить Орбана. Венгры, офигевшие от такой наглости, вспомнили времена, когда они пропускали ГДР-овских беженцев в Западную Германию, и решили в этот раз поступить так же. За считанные часы на австрийско-немецкой границе столпились тысячи беженцев, скандирующих: «Germany! Germany!». В такой ситуации Ангеле Меркель пришлось делать хорошую мину при плохой игре и говорить: «Мы справимся!» Но мысли о том, как именно мы должны это сделать, в её глазах, увы, не читалось. Как не читалось её и в горящих глазах немцев, встречающих с букетами на вокзале Мюнхена в те дни всё новые тысячи беженцев. Эти мюнхенцы на свои деньги покупали сладости и игрушки для детей беженцев, своими руками мастерили плакаты «Refugees welcome», но куда именно расселять этот гигантский поток лишившихся всего людей, не могли бы сказать и они. В конце концов, почти никто из кричавших «Добро пожаловать в Германию!» не поселил хотя бы одного беженца у себя в гостиной. Зато как приятно было снова почувствовать гордость за немецкую нацию — хотя бы на несколько дней. Но недолго музыка играла. За дело пришлось браться всё тем же скучным и бессердечным взрослым, с которых принято обычно спрашивать, когда что-то идёт не так, как хотелось бы прекраснодушным обывателям. В мгновение ока был введён контроль на южных границах, чего в Германии уже никто не мог себе и представить, а железнодорожное сообщение из Австрии остановлено. Однако и это в долгосрочной перспективе проблему беженцев решить не сможет. Нужно что-то делать, но никто не знает, что. В панике европейцы, годами закрывавшие глаза на войну в Сирии, стали хвататься за любую возможность в поиске решения. Уже и Асад им не так противен, и Путин даже симпатичен, а Эрдоган так вообще лапочка. Лишь бы кто-нибудь спас нас от потока беженцев. Только наших любимых Саудитов мы лишний раз не трогаем, чтобы ненароком не обидеть. Ну не хотят они в своём земном царстве Аллаха принимать лишних братьев по вере, не надо. Мы и так как-нибудь сами. Спроси меня, что делать в такой ситуации, так я бы предложил собирать всех беженцев до последнего на шикарных лайнерах прямо у Ливийского побережья и везти со всем комфортом в США. В конце концов, именно нашим американским братьям мы обязаны всеми теми горячими точками, откуда сейчас к нам, очертя голову, бегут несчастные люди. Да, я знаю, что мой план такой же оторванный от реальности, как и призыв принимать у себя любого беженца, попросившего у нас убежища. Но лучшего до сих пор никто не придумал. А те, которые есть, заставляют даже самых закоренелых идеалистов убеждаться в безнадёжной жестокости этого мира.