Экономическое наследие Евгения Примакова: Почему кризис 1998 года мы легко прошли, а сейчас застряли?

Сорок дней исполнилось со дня смерти Евгения Примакова. Мы решили вспомнить первые месяцы его «правления» — и важное, и мелочи, — чтобы понять: почему он в дефолтном 1998-м смог вырулить, когда самолет нашей экономики вошел в штопор, а у нас сейчас не получается хотя бы выровнять курс исправного и мощного лайнера.

«Еще чуть-чуть и ГКЧП-2!»

10 сентября мечущийся Борис Ельцин по совету Явлинского предложил кандидатуру Примакова на пост главы правительства (напомню — дефолт Россия объявила 17 августа 1998 года, после чего правительство ушло в отставку и президент долго не мог найти кандидатуру на пост премьера). Днем раньше, 9 сентября, автор этих строк зашел в Совет Федерации, и, поскольку я тогда на общественных началах числился помощником депутата Госдумы, смог присутствовать на закрытом совещании сенаторов. Некоторые кричали: — Составляем делегацию, идем на Кремль! Выдвигаем Борису наши условия! — Нет, создаем комитет по управлению страной и ставим Ельцина перед фактом! — возражали другие. Я вышел оттуда как ошпаренный. Я понял, что государство разваливается. Про такое не писали даже тогдашние развязные по нынешним понятиям газеты. — По коридорам «Белого дома» бегал Борис Абрамович Березовский, рассаживая своих людей: «Петенька, ты тут будешь сидеть, Васенька, ты тут будешь сидеть, а вот это отдадим тому-то». И у него при этом было три сотовых телефона, на которые постоянно звонили по «государственным вопросам»… — вспоминает политолог Алексей Чадаев, который видел это своими глазами. — И когда на следующий день Ельцин выступил и сказал, что выдвигает Примакова, в первые часы ситуация не разрядилась. Я позвонил некоторым сенаторам, которые собирались «создать комитет по управлению страной» — то есть повторить попытку ГКЧП. «Ну, мы же не знаем, какими обязательствами связали Евгения Максимовича. Сейчас он притащит навязанную ему команду — и Россию им не удержать, все развалится».